Роботы Апокалипсиса - Страница 10

На следующий день мы с Дзюном приходим на работу пораньше: нам не терпится приступить к розыгрышу. Площадь перед домом Номуры находится через дорогу от завода «Лилипут»; мы идем туда, прячемся за какими-то кустами и ждем. На площади уже полно стариков; наверно, они с самого утра там сидят и пьют чай — неторопливо, словно в режиме замедленного воспроизведения. Мы с Дзюн-чаном веселимся, отпускаем шуточки на их счет. Нам очень хотелось узнать, что будет дальше.

Через несколько минут раскрываются большие стеклянные двери, и из дома выходит господин Номура со своей вещью.

Как обычно, господин Номура идет, опустив голову, и ни на кого не смотрит — то есть он смотрит только на свою куколку. Его глаза широко раскрыты, и в них читается… уверенность, какой я раньше никогда у него не наблюдал. Мы с Дзюном понимаем, что можно спокойно подойти к господину Номуре и он ничего не заметит. На живых людей он реагировать отказывается.

Все будет даже проще, чем мы думали.

Я пихаю Дзюна локтем, и мой приятель, едва сдерживая смех, передает мне «гарпун». Господин Номура и его куколка ковыляют по площади рука об руку. Я как ни в чем не бывало подхожу к ним и ловким движением опускаю «гарпун» в карман платья куколки. От машины пахнет цветочными духами, которыми ее опрыскал господин Номура.

Отвратительно.

«Гарпун» действует по таймеру: примерно через четыре часа он включится и прикажет старому морщинистому андроиду прийти на завод, и тогда господину Номуре придется всем объяснять, чем вызван визит этого странного посетителя! Ха-ха-ха!

Утром я и Дзюн-чан едва можем работать. Мы все шутим, представляем себе, как устыдится господин Номура, обнаружив свою «прекрасную невесту» в цехе, где ее видят десятки рабочих.

Такого позора он не переживет. Кто знает, может, он даже уволится и наконец-то уйдет на пенсию? Перестанет отнимать хлеб у других ремонтников?

Ничего подобного.

Все произошло в полдень.

Обеденный перерыв в разгаре; почти все на рабочих местах, едят свой обед из коробочек-«бенто», пьют суп из стаканчиков и тихо болтают. Вдруг заходит куколка — в том же ярко-красном платье, что и утром, — и начинает неуверенно ковылять по цеху.

Мы с Дзюном улыбаемся друг другу, а другие рабочие, сбитые с толку, громко смеются. Господин Номура продолжает обедать — он еще не заметил, что в гости к нему пришла любимая.

— Дзюн-чан, ты гений, — говорю я. Андроид, в точном соответствии с программой, бредет к центру зала.

— Невероятно, сработало! — восклицает Дзюн. — Я боялся, что в такой древней модели «гарпун» непременно порушит одну из основных функций.

— Смотри, Дзюн. — Я поворачиваюсь к куколке. — Иди сюда, робошлюха!

Она покорно идет ко мне. Я хватаю подол платья и натягиваю ей на голову. Все ахают, увидев гладкий корпус телесного цвета. Андроид похож на обычную куклу без анатомических подробностей. Может, я зашел слишком далеко? Но Дзюн смеется, и я присоединяюсь к нему. Мы с Дзюном хохочем как безумные, сгибаемся пополам от смеха, а я даже побагровел. Андроид, сбитый с толку, поворачивается вокруг своей оси.

В нашу сторону, опустив голову и уткнув взгляд в пол, спешит господин Номура, похожий на мышь-полевку. К уголкам его рта прилипли зернышки риса. Он бежит к шкафу, в котором хранятся запасные части, и нас почти не замечает.

Почти, да не совсем.

— Микико? — Грызун в замешательстве.

— Твоя секс-кукла решила пообедать с нами! — восклицаю я. Рабочие прыскают со смеху. Господин Номура потрясен; он двигает челюстью вверх-вниз, словно голодный пеликан, а его глазки так и бегают.

Старик бросается к существу по имени Микико, и я делаю шаг назад. Мы окружаем их, но близко не подходим — кто знает, что выкинет этот сумасшедший. Никто из нас не хочет получить выговор за драку на рабочем месте.

Господин Номура стаскивает платье с головы куколки; при этом ее парик съезжает набок. Затем старик поворачивается к нам — но ему все еще не хватает храбрости взглянуть нам в глаза. Он проводит узловатыми пальцами по длинным и жестким черным волосам, а затем произносит слова, которые до сих пор меня преследуют:

— Я знаю, что она — машина. Но она любит меня. А я люблю ее.

Рабочие снова хихикают. Дзюн напевает свадебную песню. Но старик уже не обращает внимания на подначки: аккуратными, отработанными движениями он поправляет парик Микико, а затем, встав на цыпочки, приглаживает волосы сзади.

Андроид стоит абсолютно неподвижно.

И вдруг я замечаю, что широко посаженные глаза куколки слегка сдвигаются. Она переводит взгляд на лицо господина Номуры, которое находится всего в нескольких дюймах от нее. Затем происходит нечто невероятно странное: лицо куколки искажает гримаса, словно ей больно. Робот наклоняется и кусает господина Номуру за лицо.

Взвизгнув, старик отшатывается от куколки; на его щеке, под глазом, появляется розовое пятнышко, которое затем увеличивается и краснеет. По лицу господина Номуры, словно слезы, текут капли крови.

Мы не то что слова сказать — вздохнуть не смеем. Происшествие нас потрясло, и теперь уже мы не знаем, что делать.

Господин Номура касается лица ладонью, видит кровь на мозолистых пальцах.

— Почему ты это сделала? — спрашивает он у Микико, как будто она может ответить.

Андроид молча протягивает слабые руки к господину Номуре. Изящные, наманикюренные пальцы куколки смыкаются на тощей шее старика. Он не сопротивляется. И за секунду до того, как пластмассовые руки пережимают его трахею, господин Номура издает еще один стон.