Я собираюсь захлопнуть крышку, и вдруг во тьме снова раздается холодный голос куклы:
— Никто тебе не поверит, Матильда. Мама тебе не поверит.
Бам! Крышка захлопывается.
На меня накатывает боль и страх, и я рыдаю, ору, не в силах остановиться. Крышка ящика дребезжит: солдатики, динозавры и куклы толкают ее. Нолан зовет меня, но я не могу ему ответить.
Внезапно мне удается забыть про слезы, сопли и икоту — я понимаю, что должна сделать кое-что важное: завалить ящик вещами.
Нельзя, чтобы игрушки выбрались наружу.
Я тащу к ящику столик Нолана, и вдруг в спальне зажигается свет, и кто-то сильный хватает меня за руки. Игрушки пришли за мной.
Я ору изо всех сил.
Миссис Дориан крепко обнимает меня и не отпускает до тех пор, пока я не перестаю брыкаться. Она в ночной рубашке, и от нее пахнет лосьоном.
— Ой, Матильда, что ты удумала? — Миссис Дориан садится на корточки и смотрит на меня, вытирая мне нос рукавом. — Что случилось, девочка? Почему орешь как резаная?
Рыдая, я пытаюсь рассказать ей о том, что произошло, но могу выдавить из себя только одно слово — «игрушки». Я повторяю его снова и снова.
— Миссис Дориан? — говорит Нолан.
Братик вылез из кровати и стоит рядом — в пижаме, с дино-ботом под мышкой. Не переставая плакать, я выхватываю у Нолана динозавра и бросаю на пол. Нолан удивленно таращится на меня. Прежде чем миссис Дориан успевает отреагировать, я пинаю игрушку, и она улетает под кровать.
Миссис Дориан хватает меня за плечи и внимательно осматривает. Затем берет меня за руки и нахмуривается.
— Бедняжка, ты же пальчики поранила.
Я разворачиваюсь и смотрю на притихший ящик с игрушками.
Миссис Дориан хватает меня в охапку, а Нолан пухлой ручонкой цепляется за ее подол. Но прежде чем уйти, няня в последний раз оглядывает спальню.
Смотрит на ящик, который почти не виден под кучей, состоящей из книжек-раскрасок, стула, корзины для мусора, туфель, одежды, мягких игрушек и подушек.
— Что в ящике, Матильда?
— П-п-плохие игрушки, — запинаясь, отвечаю я. — Они хотят сделать больно Нолану.
По большим рукам миссис Дориан, словно капельки воды по занавеске в душе, бегут мурашки.
Я вижу, я чувствую, что миссис Дориан напугана. И этот страх прочно поселяется в моей голове. Отныне он будет жить там. И куда бы я ни отправилась, какой бы взрослой ни стала, страх навсегда останется со мной. Он будет меня защищать. Он поможет мне не сойти с ума.
Я утыкаюсь в плечо миссис Дориан; она чуть ли не бегом вытаскивает нас с братом из комнаты и мчит по длинному темному коридору. Мы останавливаемся перед ванной комнатой. Миссис Дориан смахивает волосы с моего лица, замечает, что я по-прежнему сосу пораненный палец, и аккуратно отводит его от моего рта.
За спиной у нее дверь в спальню; под дверью полоска света. Я почти уверена, что все игрушки сидят взаперти в своем ящике. А на крышку я навалила кучу разного добра. Похоже, сейчас мы в безопасности.
— О чем ты говоришь, Матильда? — спрашивает миссис Дориан. — О чем ты все твердишь?
Я поворачиваюсь к миссис Дориан и смотрю прямо в ее круглые, напуганные глаза. И самым твердым голосом произношу слова:
— Закон о защите от роботов.
А затем повторяю их снова. И снова. И снова. Я знаю — эти слова обязательно нужно запомнить. И не перепутать. Я должна заучить их наизусть — ради Нолана. Скоро мне придется рассказать обо всем маме. А ей придется мне поверить.
...Когда Лора Перес вернулась домой из Вашингтона, юная Матильда рассказала ей о том, что произошло. Перес дочери поверила.
«„Америкэн-1497“, сообщите число пассажиров на борту».
Вирус-предшественник + 8 месяцев
...Данный радиообмен длился семь минут. Авиадиспетчер Мэри Фитчер всего за несколько секунд определила судьбу более четырехсот человек, в том числе двух мужчин, которые впоследствии станут героями Новой войны. Реплики, выделенные курсивом, — не часть радиообмена; их записали микрофоны, установленные в пункте управления заходом на посадку.
НАЧАЛО РАСШИФРОВКИ
00:00:00, ДЕНВЕР: Борт «Юнайтед-42», это Денвер. Назовите курс.
+00:00:02, ЮНАЙТЕД: Э-э, извините, мы возвращаемся на курс. Это борт «Юнайтед-42».
+00:00:05, ДЕНВЕР: Вас понял.
+00:01:02, ДЕНВЕР: Борт «Юнайтед-42», немедленно поверните налево. Курс 360. У вас трафик на двенадцать часов — «Боинг-777», «Америкэн», дистанция четырнадцать миль, та же высота.
+00:01:11, ЮНАЙТЕД: Денвер, это борт «Юнайтед-42». Не могу, э-э, не могу контролировать курс и высоту. Не могу отключить автопилот. Объявляю о чрезвычайной ситуации. Код 7700. (Помехи.)
+00:01:14, ДЕНВЕР: Борт «Америкэн-1497», это Денвер. Немедленно займите высоту 14 000 футов. У вас трафик на девять часов. Пятнадцать миль, «Боинг-777», «Юнайтед».
+00:01:18, АМЕРИКЭН: «Америкэн-1497», вас понял. Вижу трафик. Поднимаюсь на 14 000.
+00:01:21, ДЕНВЕР: Борт «Юнайтед-42», мы понимаем, что вы не можете контролировать курс и высоту. Трафик уже в тринадцати милях от вас. Высота та же.
+00:01:30, ЮНАЙТЕД: …не могу понять (неразборчиво) …не могу.
+00:01:34, ДЕНВЕР: «Юнайтед-42», сообщите запас топлива на борту. Сообщите число пассажиров на борту. (Длительные помехи.)
+00:02:11, ЮНАЙТЕД: Денвер, это «Юнайтед-42». Топлива на борту на два часа тридцать минут, пассажиров на борту двести сорок один.
+00:02:43, ДЕНВЕР: «Америкэн-1497». У вас трафик на девять часов. Двенадцать миль, высота та же. «Боинг-777», «Юнайтед».