Роботы Апокалипсиса - Страница 38

Разум есть у всех — у лампы, у стола, у робота. У каждого существа, у каждой вещи есть душа, есть разум, который выбирает между добром и злом. И похоже, что лифт мечтает творить зло.

— О нет, нет-нет-нет, — шепчу я. — Не хорошо. Совсем не хорошо.

Собравшись с духом, я выскакиваю из-за угла и давлю на кнопку вызова лифта. Красная точка снова ползет вверх — один этаж, другой, пока не добирается до моего.

Щелк. Щелк. Дзынь. Лифт прибыл. Двери разъезжаются, словно занавес в театре.

— Это определенно не хорошо, Номура, — говорю я сам себе.

Стены лифта покрыты кровью, внутренностями и следами ногтей. Я содрогаюсь, увидев вмятины в монтажном кронштейне, которым крепится лампа на потолке; лампа отбрасывает странные розовые тени. Трупов нет, видны лишь кровавые отпечатки, похожие на следы домашних роботов, которые работают здесь.

— Что ты наделал, лифт? — шепчу я.

«Дзынь», — настаивает он.

За спиной раздается звук, который мог бы издавать поршень, двигаясь по трубе с вакуумом: едет роботизированный служебный лифт. Но я не могу отвести взгляд, все пытаюсь понять, как могло произойти такое чудовищное злодеяние. Поток воздуха холодит шею; позади открылась дверь служебного лифта. Я поворачиваюсь, и в ту же секунду в меня врезается приземистый робот-почтальон.

Застигнутый врасплох, я падаю на пол.

Робот-почтальон — спокойная, тихая машина почти без выступающих деталей, бежевый ящик размером с офисный копировальный аппарат. Обычно он доставляет почту обитателям дома. Я лежу, растянувшись на полу, и вижу, что его круглый огонек не сияет зеленым, синим или красным цветом — он черный. Цепляясь «липкими» шинами за ковер, машина толкает меня вперед, к открытой пасти лифта.

Я поднимаюсь на колени и хватаюсь за почтальона, тщетно пытаясь встать. Черный «глаз»-камера на передней панели почтальона наблюдает за тем, как я барахтаюсь. «Дзынь», — говорит лифт. Двери сближаются на пару дюймов, затем снова распахиваются, словно челюсти голодного зверя.

Я толкаю машину, и колени скользят, оставляя за собой две полосы на ворсистом тонком ковре. Сандалии слетают с ног. Робот-почтальон слишком тяжелый, и на его гладкой пластиковой поверхности не за что ухватиться. Дрожащим голоском я зову на помощь, но в коридоре стоит мертвая тишина. И только лампы, двери и стены наблюдают за мной. Сказать им нечего. Они — соучастники.

Нога пересекает порог лифта. В панике я сбиваю с верхней части робота-почтальона хлипкие пластиковые контейнеры для писем и небольших посылок. Бумаги порхают, падая на ковер и в лужи засыхающей крови на полу лифта. Мне удается открыть эксплуатационную панель машины, и я вслепую бью по одной из кнопок, но ящик на колесах продолжает таранить меня, запихивая в лифт. Изогнув под невероятным углом руку и собрав остатки сил, я зажимаю кнопку.

Почтальон всегда хорошо работал, так что за безумие его поразило? Я умоляю робота остановиться.

Наконец машина перестает меня толкать: у нее началась перезагрузка, на которую уйдет секунд десять. Почтальон блокирует выход из лифта, и поэтому я неуклюже забираюсь на робота. В его широкую плоскую спину вмонтирован дешевый голубой экран, и там мелькают команды в шестнадцатеричном коде.

С моим другом что-то произошло — разум робота затуманен. Я знаю, что почтальон, как и Микико, не желает мне зла — он просто попал под действие злых чар, под чужое влияние. Я постараюсь это исправить.

Если во время перезагрузки зажать определенную кнопку, включается программа диагностики. Я вожу пальцем по строчкам кода, выясняя, что же происходит в мозгу моего незлобивого друга, а затем, нажав на пару кнопок, активирую альтернативный режим загрузки.

Безопасный режим.

Распластавшись по верхней панели, я осторожно перегибаюсь и смотрю на переднюю панель. Лампочка горит нежно-зеленым светом. Это очень хорошо, но у меня мало времени. Я соскальзываю так, чтобы оказаться за спиной у машины.

— Иди за мной, Юбин-кун, — шепчу я роботу.

Наступает страшная пауза длиной в целую секунду, затем он выполняет приказ. Я бегу в свою комнату, а он, жужжа, катится следом. Нужно вернуться туда, где ждет спящая Микико. Позади меня захлопываются двери лифта. Неужели он гневается?

Пока мы крадемся по коридору, включается система громкой связи.

Ба-тонг. Ба-тонг.

— Внимание, — говорит приятный женский голос. — Чрезвычайная ситуация. Все жители рады немедленно покинуть здание.

Похлопав своего нового друга по спине, я придерживаю для него дверь. Мы заходим в комнату. Объявлению, конечно, доверять нельзя. Теперь я понимаю: машины выбрали зло и повернулись против меня. Против всех нас.

Микико лежит на спине, ни на что не реагируя. В коридоре пищит сирена, мигают огни. У меня все готово: я надел пояс с инструментами, прицепил к нему фляжку с водой и даже не забыл взять теплую шапку с плотными наушниками.

Но я не могу заставить себя разбудить мою милую — подключить ее.

В здании горят все лампы, приятный голос повторяет снова и снова:

— Все жители рады немедленно покинуть здание.

Но, помогите мне боги, я в тупике. Бросить Кико я не могу — и нести тоже, она слишком тяжелая. Ей придется идти самой. Правда, одна мысль о том, чтобы подключить Микико, приводит меня в ужас. Зло, поразившее мозг здания, может распространиться, может поразить и ее. Кико я не брошу, но и остаться не могу. Мне нужна помощь.

Приняв решение, я закрываю ладонью глаза Кико.

— Пожалуйста, подойди сюда, Юбин-кун, — шепчу я роботу-почтальону. — Нельзя допустить, чтобы с тобой, как раньше с Микико, говорили злые машины. — На панели угловатого бежевого корпуса мигает огонек режима действий. — Теперь стой смирно.